Международный коммерческий арбитраж в России регулируется Законом РФ от 07.07.1993 N 5338-1 "О международном коммерческом арбитраже" («Закон о МКА»), который в целом основан на положениях Типового закона ЮНСИТРАЛ о международном коммерческом арбитраже (в ред. 2016 года), хотя и отличается от него в некоторых аспектах (например, в положениях, описывающих сферу его применения). 1 сентября 2016 года вступили изменения к Закону о МКА.
Российская Федерация также является участницей Нью-Йоркской Конвенции Организации Объединенных Наций о признании и приведении в исполнение иностранных арбитражных решений 1958 года и Европейской конвенции о внешнеторговом арбитраже 1961 года.
В связи с принятием Федерального закона "Об арбитраже (третейском разбирательстве) в Российской Федерации" от 29.12.2015 N 382-ФЗ («Закон об арбитраже») сфера действия Закона о МКА сузилась.
Прежнее законодательство о международном арбитраже относило к сфере его действия не только споры российских субъектов с их иностранными контрагентами, но и споры между российскими компаниями, если одна из них являлась предприятием с иностранными инвестициями.
В силу этого российские «дочки» иностранных компаний в России передавали свои споры с российскими контрагентами не только в МКАС при ТПП РФ, но и в иностранные арбитражи.
Законодатель изменил сферу действия Закона о МКА, и, таким образом, споры «дочек» иностранных компаний в России с другими российскими субъектами права попали в сферу действия Закона об арбитраже. При этом вопрос о том, могут ли такие споры быть переданы на разрешение иностранных арбитражей с местом арбитража вне пределов РФ, остался без прямого ответа законодателя.
Закон о МКА в новой редакции должен был учесть новые положения Типового закона ЮНСИТРАЛ, при этом не только в оригинальной версии 1985 года, но и изменения, принятые в 2006 году. Вместе с тем, лишь небольшая часть изменений 2006 года нашла отражение в новой редакции Закона о МКА.
Так, изменения 2006 года в Типовой Закон ЮНСИТРАЛ касались двух основных вопросов.
Во-первых, новая редакция Типового Закона ЮНСИТРАЛ допустила заключение арбитражного соглашения в устной форме, а также уточнила требования к заключению арбитражного соглашения в форме электронного сообщения, которая также считается письменной формой арбитражного соглашения. Основным требованием является сохранение информации в любой электронной форме, которая позволяет последующее воспроизведение данной информации.
Новая редакция Закона о МКА не допускает заключение арбитражного соглашения в устной форме, хотя и признает в качестве письменной формы арбитражное соглашение, заключенное в форме, «позволяющей обеспечить фиксацию содержащейся в нем информации или доступность такой информации для последующего использования».
Что касается электронной формы арбитражного соглашения, то она считается соблюденной, при условии, что: (a) содержащаяся в нем информация является доступной для последующего использования; и (b) арбитражное соглашение заключено в соответствии с требованиями закона, предусмотренными для договора, заключаемого путем обмена документами посредством электронной связи.
Во-вторых, значительные изменения в Типовой закон ЮНСИТРАЛ были внесены относительно вынесения составом арбитража решений об обеспечительных мерах. В предыдущей версии Типового закона было лишь декларировано право состава арбитража на применение мер обеспечительного характера. Новая редакция Типового закона 2006 года не только расширила полномочия состава арбитража на применение обеспечительных мер (включив в них также меры, выносимые без уведомления второй стороны, то есть ex parte), но также определило примерный перечень таких мер, критерии и порядок их применения.
Однако самой главной новеллой Типового закона в редакции 2006 года стало положение о принудительном исполнении государственными судами решений состава арбитража об обеспечительных мерах.
В Законе о МКА статья, декларирующая право состава арбитража вынести постановление об обеспечительных мерах, была дополнена нормой о том, что такие решения являются обязательными для сторон (что, собственно, и подразумевалось в предыдущей редакции). Однако Закон о МКА, в отличие от нового Типового закона ЮНСИТРАЛ, не устанавливает обязанности государственного суда принудительно исполнять решения состава арбитража об обеспечительных мерах.
Вместе с тем Закон о МКА дополнен нормой о том, что решение о принудительных обеспечительных мерах может быть принято не только составом арбитража, но и Постоянно действующим арбитражным учреждением («ПДАУ») (см. ниже) (до формирования состава арбитража), если это предусмотрено соглашением сторон (в том числе и посредством отсылки к правилам арбитража).
В соответствии со ст. 7 Закона о МКА Арбитражное соглашение - это соглашение сторон о передаче в арбитраж всех или определенных споров, которые возникли или могут возникнуть между ними в связи с каким-либо конкретным правоотношением, независимо от того, носило оно договорный характер или нет. Арбитражное соглашение может быть заключено в виде арбитражной оговорки в договоре или в виде отдельного соглашения. Арбитражное соглашение заключается в письменной форме. Соглашение считается заключенным в письменной форме, если оно содержится в документе, подписанном сторонами, или заключено путем обмена письмами, сообщениями по телетайпу, телеграфу или с использованием иных средств электросвязи, обеспечивающих фиксацию такого соглашения, либо путем обмена исковым заявлением и отзывом на иск, в которых одна из сторон утверждает о наличии соглашения, а другая против этого не возражает. Ссылка в договоре на документ, содержащий арбитражную оговорку, является арбитражным соглашением при условии, что договор заключен в письменной форме и данная ссылка такова, что делает упомянутую оговорку частью договора. Планируемая реформа законодательства об арбитраже не восприняла либеральные изменения к требованиям о письменной форме соглашения, предлагаемых в Типовом законе ЮНСИТРАЛ в редакции 2006 года.
В Законе о МКА впервые появился принцип «эффективной интерпретации» арбитражного соглашения, который означает, что при толковании арбитражного соглашения оно должно толковаться таким образом, который делает его действительным и исполнимым. До этого судебная практика развивалась по консервативному пути и любые сомнения в действительности арбитражного соглашения толковались в сторону его недействительности.
Кроме того, в связи со сложившейся противоречивой практикой законодатель прямо установил, что при перемене лиц в обязательстве арбитражное соглашение действует в отношении как первоначального, так и нового кредитора, и должника.
По этой же причине законодатель также указал, что арбитражное соглашение, содержащееся в договоре, распространяется также на любые споры, связанные с заключением договора, его вступлением в силу, прекращением, действительностью, в том числе и с возвратом сторонами исполненного по договору, признанному недействительным или незаключенным, если иное не следует из самого арбитражного соглашения.
Законодательство признает дерогационный эффект арбитражного соглашения в соответствии со ст. II Нью-Йоркской Конвенции (см. также ст. 8 Закона).
Возражение против рассмотрения дела в российском суде со ссылкой на заключенную между сторонами арбитражную оговорку должно быть сделано не позднее дня представления первого заявления стороны по существу спора в арбитражном суде первой инстанции. В этом случае суд должен оставить исковое заявление без рассмотрения (см. напр., п. 5 ч. 1 ст. 148 АПК РФ), если не установит, что арбитражное соглашение недействительно, утратило силу или не может быть исполнено.
Также стоит отметить новеллу Закона об арбитраже, касающуюся новой юридической конструкции, так называемых «прямых соглашений» сторон в отношении некоторых условий арбитражного разбирательства. Такие «прямые соглашения» не могут содержаться в применимом арбитражном регламенте, стороны должны о них договориться специально, включив в текст арбитражного соглашения.
Прямым соглашением сторон (правда, только в арбитраже, администрируемом ПДАУ), в частности, можно полностью исключить возможность обжалования решения третейского суда как по вопросам юрисдикции, так и по существу. Впрочем, исключение прямым соглашением сторон возможности обжалования окончательного арбитражного решения не ограничивает право стороны возражать против выдачи исполнительного листа по тем же основаниям, по которым можно обжаловать арбитражные решения.
Закон о МКА также определяет круг споров, которые могут быть рассмотрены в арбитражах. Так, исходя из содержания, ч. 2 ст. 1 Закона о МКА, в международный коммерческий арбитраж могут по соглашению сторон передаваться: во-первых, споры из договорных и других гражданско-правовых отношений, возникающие при осуществлении внешнеторговых и иных видов международных экономических связей, если коммерческое предприятие хотя бы одной из сторон находится за границей; во-вторых, споры предприятий с иностранными инвестициями и международных объединений и организаций, созданных на территории Российской Федерации, между собой, споры между их участниками, а равно их споры с другими субъектами права Российской Федерации.
Серьезным достижением нового законодательства о третейских судах является расширение круга арбитрабильных споров. В частности, большинство корпоративных споров стали арбитрабильными при соблюдении определенных условий.
Многочисленные злоупотребления в сфере третейского разбирательства привели к тому, что государственные суды медленно, но верно, исключали из арбитрабильных споров те сферы, в которых больше всего наблюдались нарушения прав частных лиц и государственных интересов.
При этом правовое обоснование подобного подхода к неарбитрабильности данных категорий споров было далеко от идеального. Однако суды, руководствуясь осознанием необходимости противостояния явным злоупотреблениям, проявив достаточную долю изобретательности и призвав на помощь «публичный интерес», вначале исключили из числа арбитрабильных споры в отношении регистрируемых прав на недвижимое имущество, потом корпоративные споры (с очень широкой и туманной интерпретацией понятия «корпоративные»), и, наконец, споры по государственным закупкам. Поскольку законодатель решил прекратить злоупотребления в сфере третейского разбирательства посредством создания разрешительной системы ПДАУ, он также пошел на то, чтобы законодательно закрепить возможность передачи вышеуказанных категорий споров на разрешение третейских судов. При этом, правда, возможность передачи в третейский суд споров по государственным закупкам была лишь продекларирована со ссылкой на необходимость принятия соответствующего закона.
Независимость и беспристрастность арбитров является с точки зрения ВАС РФ вопросом процессуального публичного порядка. Арбитражные регламенты должны предусматривать процедуры заявления отводов арбитров в случае нарушения этих принципов.
В 2010 году Торгово-промышленная палата РФ утвердила правила о беспристрастности и независимости третейских судей (Приказ ТПП РФ от 27 августа 2010 г. № 39 "О Правилах о беспристрастности и независимости третейских судей"). Для третейских судов, действующих в рамках ТПП РФ (в том числе МКАС), эти правила являются обязательными; для иных третейских судов он носит рекомендательный характер.
В целом правила основаны на положениях Руководства Международной ассоциации юристов по конфликту интересов в международном арбитраже, отражая некоторые сложившиеся в России традиции. Например, назначение арбитром лица, занимающего должность в назначающем органе соответствующего третейского института не будет являться основанием для сомнения в беспристрастности.
Реформа законодательства об арбитраже более четко прописало взаимодействие третейских судов и государственных, в том числе обязав государственные суды содействовать арбитрам, действующим по регламентам ПДАУ, в получении доказательств. Вместе с тем реформа третейского законодательства оставила за скобками проблему улучшения качества судебного контроля над решениями третейских судов.
Прежде всего, Законом об арбитраже была введена разрешительная система создания ПДАУ. Так, ПДАУ могут создаваться только при некоммерческих организациях (что по логике законодателя должно было исключить создание «карманных» третейских судов»). Кроме того, ПДАУ должно иметь открытый список арбитров в количестве не менее 30 человек, при этом не менее трети арбитров должны иметь российскую ученую степень по определенным специальностям, а не менее половины – опыт не менее 10 лет в качестве арбитра в третейском разбирательстве либо федерального судьи. Таким образом, в Законе об арбитраже появилась целая глава, которая касается административного регулирования ПДАУ.
Новое законодательство об арбитраже представляет некоторые права только лишь арбитражным учреждениям, которые получили права ПДАУ. В частности, это касается администрирования корпоративных споров (в частности, возникающих из договоров купли-продажи акций российских компаний). При этом некоторые виды корпоративных споров могут администрировать только ПДАУ, которые разработали специальный регламент для разрешения корпоративных споров.
И если можно предположить, что некоторые иностранные арбитражные учреждения могут попросить разрешения от Правительства РФ для того, чтобы рассматриваться в качестве ПДАУ и администрировать споры, связанные с куплей-продажей акций, то очень маловероятно, что иностранные институции специально для России будут принимать регламент для разрешения корпоративных споров.
В то же самое время, законодатель достаточно гуманно отнесся к ситуации, при которой иностранное арбитражное учреждение будет администрировать спор на территории РФ, не получив разрешения от Правительства РФ. В этом случае решение такого иностранного арбитражного учреждения будет «для целей закона» рассматриваться в качестве решения в арбитраже ad hoc. Это означает, что: (a) стороны не смогут передать на разрешение такого арбитражного учреждения некоторые виды корпоративных споров; (b) стороны не смогут исключить своим прямым соглашением возможность обжалования в государственный суд решения по вопросу юрисдикции или по существу спора; (c) вынесенное арбитражное решение и иные материалы арбитража должны передаваться на хранение в государственный суд, компетентный рассматривать заявления о выдаче исполнительного листа на принудительное исполнение арбитражного решения.
Разбирательство в международном коммерческом арбитраже оканчивается вынесением арбитражного решения, которое носит обязательный характер и подлежит приведению в исполнение.
В соответствии с требованиями Закона арбитражное решение должно быть вынесено в письменной форме и подписано единоличным арбитром или арбитрами. Там также должны быть указаны мотивы, на которых оно основано, вывод об удовлетворении или отклонении исковых требований, сумма арбитражного сбора и расходы по делу и их распределение между сторонами. Обязательными реквизитами арбитражного решения являются, в том числе, его дата и место арбитража, которое определяет место вынесения решения.
После вынесения арбитражного решения каждой стороне должна быть передана его копия, подписанная арбитрами.
В соответствии со ст. 34 Закона, подача заявления об отмене арбитражного решения является единственным способом его оспаривания. Закон устанавливает закрытый и ограниченный перечень оснований для отмены, которые совпадают с основаниями, указанными в ст. 34 Типового закона ЮНСИТРАЛ и ст. V Нью-Йоркской Конвенции.
При этом согласно новой редакции Закона о МКА в арбитражном соглашении, предусматривающем администрирование арбитража ПДАУ, стороны своим прямым соглашением могут предусмотреть, что арбитражное решение является окончательным. Окончательное арбитражное решение не подлежит отмене. Если в арбитражном соглашении не предусмотрено, что арбитражное решение является окончательным, такое решение может быть отменено судом. Заявление об отмене арбитражного решения подается в арбитражный суд по месту вынесения такого решения. Определение арбитражного суда по делу об отмене третейского решения может быть обжаловано только в кассационном и надзорном (но не в апелляционном) порядке.
Стоит отметить, что вслед за примером Швейцарии и Швеции в законодательстве РФ появились нормы, которые позволяют суду, рассматривающему вопрос об отмене арбитражного решения, приостановить на срок до 3 месяцев разбирательство с тем, чтобы дать составу арбитров возможность устранить следующие основания для отмены арбитражного решения / отказа в выдаче исполнительного листа его на принудительное исполнение:
(i) неуведомление о назначении арбитра / арбитражном разбирательстве, в том числе о времени и месте заседания, или невозможность стороны по другим уважительным причинам представить свои объяснения;
(ii) решение вынесено по спору, не предусмотренному арбитражным соглашением или не подпадающему под его условия, или содержит постановления по вопросам, выходящим за пределы арбитражного соглашения;
(iii) состав третейского суда или арбитражная процедура не соответствовали соглашению сторон или федеральному закону.
Вопросы, связанные с признанием и приведением в исполнение арбитражного решения, регулируются Законом и Нью-Йоркской конвенцией, выдача исполнительного листа по арбитражному решению, вынесенному на территории России, регулируется также АПК РФ.
В признании и приведении в исполнения арбитражного решения может быть отказано только по основаниям, исчерпывающе перечисленным в Нью-Йоркской конвенции.
Российские суды часто обвиняли в злоупотреблении понятием публичного порядка как основания для отказа в признании и приведении в исполнение арбитражных решений. Президиум ВАС РФ принял Информационное письмо от 26 февраля 2013 г. № 156 о публичном порядке, которое направлено на сокращение использования публичного порядка как основания для отмены решений или отказа в их признании и приведении в исполнение.
