Владимир Хвалей, Председатель Правления Арбитражной Ассоциации, партнер "Бейкер и Макензи".
ВВЕДЕНИЕ
С 1 сентября 2016 года вступают в силу изменения в Закон РФ №5338-1 "О международном коммерческом арбитраже",[1] ФЗ №102-ФЗ "О третейских судах в Российской Федерации",[2] вносятся также изменения в нормы АПК РФ,[3] касающиеся третейского разбирательства.
Изменения настолько существенны, что затрагивают интересы практически всех лиц, тем или иным образом участвующих в третейском разбирательстве.
ЦЕЛИ РЕФОРМЫ: НЕ БУДИ ЛИХА
При подготовке законопроектов было продекларировано несколько целей:
Во-первых, избавиться от всякого рода сомнительных третейских судов, ("живопырок", по меткому выражению Андрея Корельского), которых в России расплодилось более тысячи.
К ним относятся прежде всего всякого рода "карманные" третейские суды, созданные при компаниях разной величины, а также профессиональные жулики от юриспруденции.
И если основной целью первых является направление разрешения споров с участием компании "спонсора" в правильное русло, совпадающее с интересами компании, при которой создан такой третейский суд, то вторая категория относительно честно зарабатывает деньги, поставив на "поток" производство нужных решений третейских судов. Такие решения требовались для легализации спорных прав на недвижимое имущество, рейдерских захватов компаний, увеличения договорной стоимости по государственным закупкам, признания задним числом кредиторской задолженности для банкротных процессов, и для прочих не очень благовидных нужд, балансирующих на грани между гражданско-правовыми интересами и уголовно-наказуемыми деяниями.
Во-вторых, создать более благоприятные условия для развития внутреннего третейского разбирательства. Но третейского разбирательства не полукриминального, а настоящего.
В-третьих, вернуть российские споры из-за границы, сделав Россию более привлекательным местом для международного арбитража.
ИНОСТРАННЫЙ ОПЫТ: А КАК У НИХ?
Достаточно интересным фактом является то, что проблемы с "живопырками", свойственные России, наблюдаются в очень ограниченном количестве стран.
Лидером по количеству карманных третейских судов на душу населения является Латвия, где до недавнего времени один третейский суд приходился в среднем на 10 тыс. населения (включая детей, домохозяек, безработных, а также работающих в Европе, но числящихся в Латвии лиц). Интересно, что в соседних Литве и Эстонии подобного бума третейских судов, а также связанных с этим злоупотреблений, не наблюдается.
Сомнительные третейские суды также буйным цветом расцвели в Украине и Грузии, где с ними также пытаются бороться, но пока не очень эффективно.
Интересно, что введение в Латвии и в Украине системы регистрации третейских судов кардинально проблему не решило: количество третейских судов, конечно, сократилось, но те, для кого третейское разбирательство стало профессиональным бизнесом, подстроились под требования регистрации.
Что же касается подавляющего большинства остальных стран, то там о "живопырках" даже не слышали, а в случае возникновения подобных проблем они решились бы достаточно просто.
Во-первых, если решение третейского суда затрагивает права третьих лиц (как это часто происходило в России применительно к недвижимому имуществу или акциям), то на такие решения просто не выдавался бы исполнительный лист. Таким образом, судебного контроля вполне достаточно, чтобы "болезни" третейского разбирательства, какие мы наблюдаем в России, не развивались.
Во-вторых, профессиональными дельцами от третейского разбирательства, балансирующими на грани уголовного законодательства, "у них" занимаются тот, кто должен этим заниматься: не экономические суды, а полиция. Поэтому первый визит в полицию отбил бы у таких дельцов охоту продолжать использовать полулегальные схемы.
В-третьих, легализация с помощью решений третейских судов хитроумных схем может быть чревата для всех участников этой игры исключением из адвокатуры. Поэтому юристы вряд ли согласятся принимать участие в подобной деятельности, не будучи готовы сменить уютный офис адвоката на кресло водителя такси.
Поскольку российские суды, в силу как перегруженности, так и отсутствия специализации, не могут поставить заслон перед "живопырками", следственный комитет традиционно оправдывает свое бездействие несовершенством законодательства, а профессиональное сообщество пока не созрело для решения подобных проблем, в России решили пойти по самому простому пути: поменять закон.
ЮНСИТРАЛ НАМ ПОМОЖЕТ
Новый Закон декларирует[4], что он учитывает положения Типового закона ЮНСИТРАЛ, при этом не только в оригинальной версии 1985 года[5], но и изменения, принятые в 2006 году[6]. Вместе с тем в новое законодательстве об арбитраже мало что попало из изменений 2006 года.
Так, изменения 2006 года в Типовой Закон ЮНСИТРАЛ касались двух основных вопросов.
Во-первых, Редакция 2006 года допустила заключение арбитражного соглашения в устной форме.[7]
Редакция 2006 года также уточнила требования к заключению арбитражного соглашения в форме электронного сообщения, которая также считается письменной формой арбитражного соглашения. Основным требованием является сохранение информации в любой электронной форме, которая позволяет последующее воспроизведение данной информации.[8]
Новый Закон о МКА не допускает заключение арбитражного соглашения в устной форме, хотя и признает в качестве письменной формы арбитражное соглашение, заключенное в форме, "позволяющей обеспечить фиксацию содержащейся в нем информации или доступность такой информации для последующего использования".[9]
Что касается электронной формы арбитражного соглашения, то она считается соблюденной, при условии, что:
a) содержащаяся в нем информация является доступной для последующего использования; и
b) арбитражное соглашение заключено в соответствии с требованиями закона, предусмотренными для договора, заключаемого путем обмена документами посредством электронной связи.
Во-вторых, значительные изменения были внесены в порядок вынесения составом арбитража решения об обеспечительных мерах. В предыдущей версии Типового закона было лишь декларировано право состава арбитража на применение мер обеспечительного характера.
Редакция 2006 года не только расширила полномочия состава арбитража на применение обеспечительных мер (включив в них также меры, выносимые без уведомления второй стороны, то есть ex parte), но также определило примерный перечень таких мер, критерии и порядок их применения[10].
Однако самой главной новеллой Редакции 2006 года стало положение о принудительном исполнении государственными судами решений состава арбитража об обеспечительных мерах[11].
В Новом Законе о МКА статья, декларирующая право состава арбитража вынести постановление об обеспечительных мерах[12], была дополнена нормой о том, что такие решения являются обязательными для сторон (что, собственно, и подразумевалось в предыдущей редакции).
Новый Закон о МКА, в отличие от Редакции 2006 года Типового Закона ЮНСИТРАЛ, не устанавливает обязанность государственного суда принудительно исполнять решения состава арбитража об обеспечительных мерах.
Вместе с тем Новый Закон о МКА дополнен нормой о том, что решение о принудительных обеспечительных мерах может быть принято не только составом арбитража, но и постоянно действующим арбитражным учреждением (до формирования состава арбитража), если это предусмотрено соглашением сторон (в том числе и посредством отсылки к правилам арбитража) [13].
Следует заметить, что принятие законодательства о третейском разбирательстве на основании Типового Закон ЮНСИТРАЛ (который считается неким "стандартом" законодательства о третейских судах) само по себе никогда не приводило к кардинальным изменениям в этой сфере. Достаточно заметить, что ни в одной из стран, которые являются наиболее популярными местами арбитража (Англия, Франция, Швейцария, Швеция, США, Сингапур, Гонконг) национальное законодательство не основано на Типовом законе ЮНСИТРАЛ.
С другой стороны, российский Закон "О международном коммерческом арбитраже", равно как и закон Украины о том же, являются практически буквальной копией Типового закона ЮНСИТРАЛ, однако, как было показано выше, это не привело к популярности России или Украины в качестве места арбитража.
ЛУЧШЕЕ - ВРАГ ХОРОШЕГО
Безусловно положительной стороной нового законодательства об арбитраже стали положения, направленные на формирование дружественной третейскому разбирательству судебной практики.
Так, в законе о МКА впервые появился принцип "эффективной интерпретации" арбитражного соглашения, который означает, что при толковании арбитражного соглашения оно должно толковаться таким образом, который делает его действительным и исполнимым[14]. До этого судебная практика развивалась по консервативному пути и любые сомнения в действительности арбитражного соглашения толковались в сторону его недействительности.
Кроме того, в связи со сложившейся противоречивой практикой законодатель прямо установил, что при перемене лиц в обязательстве арбитражное соглашение действует в отношении как первоначального, так и нового кредитора и должника.[15]
По этой же причине законодатель также указал, что арбитражное соглашение, содержащееся в договоре, распространяется также на любые споры, связанные с заключением договора, его вступлением в силу, прекращением, действительностью, в том числе и с возвратом сторонами исполненного по договору, признанному недействительным или незаключенным, если иное не следует из самого арбитражного соглашения.[16]
К сожалению, не вошла в окончательный текст закона норма о том, что доверенность на совершение сделки включает в себя также полномочия на заключение арбитражного соглашения, относящегося к этой сделке. Данное предложение на стадии обсуждения законопроекта было отклонено в связи с его очевидностью, однако последняя судебная практика показывает, что эта "очевидность" не является всеобщей.[17]
Вслед за примером Швейцарии и Швеции в законодательстве РФ появились нормы, которые позволяют суду, рассматривающему вопрос об отмене арбитражного решения, приостановить на срок до 3 месяцев разбирательство, с целью дать составу арбитров возможность устранить следующие основания для отмены арбитражного решения / отказа в выдаче исполнительного листа[18]:
(i) неуведомление о назначении арбитра / арбитражном разбирательстве, или невозможность стороны по другим уважительным причинам представить свои объяснения;
(ii) спор, не предусмотрен или не подпадает под условия арбитражного соглашения, или содержит постановления по вопросам, выходящим за пределы арбитражного соглашения;
(iii) состав третейского суда или арбитражная процедура не соответствовали соглашению сторон или федеральному закону.
И хотя более менее понятно, как можно исправить недостатки по пункту (ii), не очень понятно, как можно исправить ситуацию с неправильным назначением арбитра. Если сторона не имела возможности назначить арбитра, и после возвращения решения составу арбитров дать ей такую возможность, то это уже будет другой состав арбитража. Этот новый состав арбитража должен с начала повторить процесс и, вполне возможно, вынесет другое решение. В этом случае нет смысла в приостановлении разбирательства в государственном суде, поскольку в любом случае прежнее решение в неправильно сформированном составе нужно отменять (в противном случае новый состав даже формально не сможет вынести новое решение по причине res judicata).
Совершенно революционными по своей новизне стали нормы законов о заключении так называемых "прямых соглашений" сторон в отношении некоторых условий арбитражного разбирательства. Такие условия не могут содержаться в применимом арбитражном регламенте, считается, что стороны должны о них договориться специально, включив в текст арбитражного соглашения.[19]
Прямым соглашением сторон (правда, только в арбитраже по регламенту постоянно действующих арбитражных учреждений ("ПДАУ"), в частности, можно полностью исключить возможность обжалования решения третейского суда как по вопросам юрисдикции, так и по существу.[20]
Очевидно, законодатели полагали, что наличие данной нормы позволит уменьшить риск отмены арбитражных решений, и, таким образом, сделать более привлекательным третейское разбирательство.
Действительно, законодательство некоторых стран (Франции, Бельгии, Швеции и Швейцарии) допускает по соглашению сторон отказ от возможности обжалования окончательных арбитражных решений. При этом законодательство Бельгии, Швейцарии и Швеции представляет такое право только лишь в случае, если ни одна из сторон не имеет домицилия в стране вынесения решения, а ГПК Франции предоставляет такое право и в случае, если одна из сторон арбитража является французской компанией (хотя отказ от обжалования не применяется в случае выдачи так называемой экзекватуры)[21].
Таким образом, допустим возможность полностью исключить обжалование окончательных арбитражных решений Россия оказалась "впереди планеты всей".
Вместе с тем, данные нормы в долгосрочной перспективе могут негативно сказаться на популярности третейского разбирательства и формировании судебной практики, дружественной арбитражу.
Принимая во внимание громадное количество "живопырок", существует определенный риск, что некоторые из них смогут успешно "мимикрировать" под приличные ПДАУ и получить разрешение Правительства.
Исключение обжалования арбитражных решений (а можно не сомневаться в том, что эти положения будут включены в состав арбитражных оговорок) приведет к тому, что разочарованные стороны, не имея возможности обжаловать решения на "стандартных" основаниях, будут искать новые способы для отмен, а суды будут вынуждены для восстановления справедливости идти им навстречу (как это уже было ранее с сужением сферы арбитрабельных споров).
РАСШИРЕНИЕ КРУГА АРБИТРАБЕЛЬНЫХ СПОРОВ: ЧТО ВЫРОСЛО, ТО ВЫРОСЛО
Серьезным достижением нового законодательства о третейских судах является расширение круга арбитрабельных споров.
Многочисленные злоупотребления с сфере третейского разбирательства привели к тому, что государственные суды медленно, но верно, исключали из арбитрабельных споров те сферы, в которых больше всего наблюдались нарушение прав и государственных интересов.
При этом правовое обоснование подобного подхода не арбитрабельности данных категорий споров было далеко от идеального. Однако суды, руководствуясь осознанием необходимости противостояния явным злоупотреблениям, проявив достаточную долю изобретательности и призвав на помощь "публичный интерес", вначале исключили споры в отношении недвижимого имущества, потом корпоративные споры (с очень широкой и туманной интерпретацией понятия "корпоративные"), и, наконец, споры по государственным закупкам.
Поскольку законодатель решил разделаться с "живопырками" посредством создания разрешительной системы ПДАУ, он также пошел на то, чтобы законодательно закрепить возможность передачи вышеуказанных категорий споров на разрешение третейских судов.[22]
ПРЕДОСТАВЛЕНИЕ ПРАВА НА ОСУЩЕСТВЛЕНИЕ ФУНКЦИЙ ПДАУ : НАСТОЯЩИЕ ДРУЗЬЯ ОСТАЮТСЯ В ТЕНИ
Как и ожидалось, новое законодательство ввело разрешительную систему создания ПДАУ.
Такие ПДАУ должны создаваться при некоммерческих организациях (что по логике законодателя должно было исключить создание "карманных" третейских судов при компаниях"), при условии получения некоммерческой организацией права на осуществление функций ПДАУ от специального Совета, который будет формироваться Министерством юстиции[23] (что должно стать препятствием для "живопырок", "мимикрирующих" под приличные ПДАУ).[24]
Следует заметить, что в процессе обсуждения законопроект критиковали за отсутствие четких критериев, предъявляемых к ПДАУ. В результате этого между вторым и третьим чтением, в самый канун Нового Года, в Проекте появились новые положения, которые вряд ли обрадовали большинство третейских судов.
Так, каждый третейский суд теперь должен обладать списком арбитров в количестве не менее 30 человек, при этом не менее трети арбитров должны иметь российскую ученую степень по определенным специальностям, а не менее половины - опыт арбитра в третейском разбирательстве либо федерального судьи не менее 10 лет.[25]
Соблюдение данного критерия по всей видимости станет непреодолимым препятствием для большинства существующих третейских судов, особенно региональных.
Вместе с тем, для крупных карманных судов, а также для дельцов от третейского разбирательства задача формирования подобного списка арбитров хотя и будет сложной, но вряд ли станет невыполнимой.
В силу этого основной интригой нового законодательства остается вопрос о том, как будут применяться остальные оценочные критерии.
МЕЖДУНАРОДНЫЙ АРБИТРАЖ: НАСИЛЬНО МИЛ НЕ БУДЕШЬ?
Прежнее законодательство о международном арбитраже относило к сфере его действия не только споры российских субъектов с их иностранными контрагентами, но и споры между российскими компаниями, если одна из них являлась предприятием с иностранными инвестициями.
В силу этого российские "дочки" иностранных компаний в России передавали свои споры с российскими контрагентами не только в МКАС, но и в иностранные арбитражи.
Новый Закон о МКА изменил сферу своего применения ,[26] и, таким образом, споры "дочек" иностранных компаний в России с другими российскими субъектами права попали в сферу действия закона о внутренних третейских судах. При этом так и остался не ясным вопрос о том, могут ли быть такие споры переданы на разрешение иностранных арбитражей с местом арбитража вне пределов РФ (поскольку сам закон, за исключением положений, предусмотренных статьями 8, 9, 35 и 36, применяется только в отношении арбитража с местом арбитража в РФ).
Не до конца понятным также остается вопрос о том, могут ли иностранные арбитражные учреждения администрировать внутренние российские споры, в том числе и в том случае, когда местом арбитража будет РФ.
Скорее всего, логика законодателя заключалась в том, что внутрироссийские споры могут администрироваться и иностранными арбитражными учреждениями, однако только теми, которые получили "благословение" от Совета и Правительства РФ.[27]
При этом в отличие от российских ПДАУ предполагается, что их иностранных коллеги "с международной признанной репутацией" будут получать разрешения в упрощенном порядке, который, впрочем, пока не определен.
В то же самое время, законодатель достаточно гуманно отнесся к ситуации, при которой иностранное арбитражное учреждение будет администрировать спор на территории РФ, не получив "благословение" российского правительства. В этом случае решение такого иностранного арбитражного учреждения будет "для целей закона" рассматриваться в качестве решения в арбитраже ad hoc. Это означает, что:
a) стороны не смогут передать на разрешение такого арбитражного учреждения некоторые виды споров (в отношении недвижимого имущества, а также корпоративные);
b) стороны не смогут исключить своим прямым соглашением возможность обжалования в государственный суд решения по юрисдикции или по существу;
c) вынесенное арбитражное решение и иные материалы арбитража должны передаваться на хранение в государственный суд, компетентный рассматривать заявления о выдаче исполнительного листа на принудительное исполнение арбитражного решения.[28]
Принимая во внимание, что до сих пор Россия не рассматривалась как популярное место арбитража (так, по статистике Международного арбитражного суда ICC Россия выбиралась в качестве места арбитража в лучшие годы только один раз, а во многие годы - вообще ни разу), вряд ли новеллы законодательства принципиально изменят данное положение дел.
В то же самое время, данные изменения объективно льют воду на мельницу российских ПДАУ, особенно в части корпоративных споров.
Действительно, если можно предположить, что некоторые иностранные арбитражные учреждения могут попросить "благословения" от Совета и Правительства РФ для того, чтобы рассматриваться в качестве ПДАУ и администрировать споры, связанные с куплей-продажей акций, то очень маловероятно, что иностранные институции специально для России будут принимать регламент для разрешения корпоративных споров (который требуется для администрирования, например, споров, связанных с договорами акционеров, или обжалованием решений органов управления компанией).
Ирония также заключается в том, что единственный иностранный арбитражный институт, которые имеет специальный регламент для разрешения корпоративных споров - Немецкая институция по арбитражному делу (DIS)[29] - также вряд ли влезет в "узкое горлышко" российского законодательства, поскольку Регламент DIS по корпоративным спорам не соответствует требованиям нашего закона, а специально менять его под российский закон они вряд ли будут.
ВЗАИМОДЕЙСТВИЕ С СУДАМИ: А СУДЬИ КТО?
Новое законодательство более четко прописало взаимодействие третейских судов и государственных, в том числе обязав государственные суды содействовать арбитрам, действующим по регламентам ПДАУ, в получении доказательств.
Вместе с тем реформа третейского законодательства оставила за скобками проблему улучшения качества судебного контроля над решениями третейских судов.
Так, во многих странах мира для улучшения качества судебного контроля сформировалась определенная "специализация" судов, которые занимаются вопросами международного арбитража. Так, в Швеции все дела, связанные с международным арбитражем, рассматриваются по первой инстанции в Апелляционном суде г. Стокгольма, во Франции – в Апелляционном суде г. Парижа, в Беларуси – в Высшем хозяйственном суде (по первой инстанции). В Китае суд первой инстанции вправе самостоятельно принять положительное решение об исполнении иностранного арбитражного решения, а вот отрицательное может принять только после предварительного заключения специального консультативного совета, созданного при Верховном Суде КНР. В результате этого нововведения подавляющая часть иностранных арбитражных решений в Китае исполняется, что положительно сказалось на инвестиционном климате.
Несмотря на то, что при подготовке российского законопроекта также предлагалось вынести вопросы, связанные с судебным контролем над третейским разбирательством, на уровень апелляции, а по вопросам международного арбитража перенести все подобные вопросы в Москву, данное предложение осталось не реализованным.
В равной степени в законопроекте не нашло отражение предложение о том, чтобы при разрешении высшей судебной инстанцией вопросов третейского разбирательства запрашивать мнение по данным вопросам у юридической общественности [30]. Такое мнение, хотя и не обязательное для судей, тем не менее было бы полезным для того, чтобы приблизить российскую судебную практику к международному опыту.
В СУХОМ ОСТАТКЕ
Жизнь покажет, насколько улучшиться ситуация с третейским разбирательством в России, но вот в чем точно не приходится сомневаться, так это в том, что всем юристам, работающим в этой сфере, работы прибавится. Так что, как говорится, жить стало лучше, жить стало веселее, товарищи!
[1] См. Ст. 2 ФЗ от 29.12.2015 N 409-ФЗ "О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации и признании утратившим силу пункта 3 части 1 статьи 6 Федерального закона "О саморегулируемых организациях" в связи с принятием Федерального закона "Об арбитраже (третейском разбирательстве) в Российской Федерации" ("Новый Закон о МКА").
[2] См. ФЗ от 29.12.2015 N 382-ФЗ "Об арбитраже (третейском разбирательстве) в Российской Федерации" ("ФЗ о третейском разбирательстве в РФ").
[3] См. Ст. 9 ФЗ от 29.12.2015 N 409-ФЗ "О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации и признании утратившим силу пункта 3 части 1 статьи 6 Федерального закона "О саморегулируемых организациях" в связи с принятием Федерального закона "Об арбитраже (третейском разбирательстве) в Российской Федерации" ("АПК РФ в редакции ФЗ No409-ФЗ").
[4] Новый Закон о МКА, Преамбула.
[5] См. Типовой закон ЮНСИТРАЛ о международном торговом арбитраже, доступен по ссылке: http://www.uncitral.org/pdf/russian/texts/arbitration/ml-arb/MAL_Rus.pdf
[6] См. Типовой закон ЮНСИТРАЛ о международном торговом арбитраже 1985 год. С изменениями, принятыми в 2006 году, доступен по ссылке: http://www.uncitral.org/pdf/russian/texts/arbitration/ml-arb/07-87000_Ebook.pdf ("Редакция 2006 года").
[7] Типовой Закон ЮНСИТРАЛ, Редакция 2006 года, статья 7 п. 3: "Арбитражное соглашение считается заключенным в письменной форме, если его содержание зафиксировано в какой-либо форме, независимо от того, заключено ли арбитражное соглашение или договор или нет в устной форме, на основании поведения сторон или с помощью других средств."
[8] Типовой Закон ЮНСИТРАЛ, Редакция 2006 года, статья 7 п. 4: "Требование о заключении арбитражного соглашения в письменной форме удовлетворяется электронным сообщением, если содержащаяся в нем информация является доступной для ее последующего использования; “электронное сообщение” означает любое сообщение, которое стороны передают с помощью сообщений данных; “сообщение данных” означает информацию, подготовленную, отправленную, полученную или хранимую с помощью электронных, магнитных, оптических или аналогичных средств, включая электронный обмен данными (ЭОД), электронную почту, телеграмму, телекс или телефакс, но не ограничиваясь ими."
[9] Новый Закон о МКА", статья 7, п. 3.
[10] Типовой Закон ЮНСИТРАЛ, Редакция 2006 года, статьи 17. 17A-17 G.
[11] Типовой Закон ЮНСИТРАЛ, Редакция 2006 года, статьи 17. 17H, 17 I.
[12] Новый Закон о МКА, статья 17, пункт 1.
[13] Новый Закон о МКА, статья 17, пункт 2.
[14] Новый Закон о МКА, статья 7, пункт 9.
[15] Новый Закон о МКА, статья 7, пункт 11.
[16] Новый Закон о МКА, статья 7, пункт 12.
[17] См. Определение ВС РФ от 29.02.2016 по делу № 309-ЭС15-12928, где ВС РФ поддержал позицию нижестоящих судов о том, что полномочие представителя на передачу спора в третейский суд должно быть специально оговорено в доверенности, сославшись на ст. 62 АПК РФ.
[18] Ч. 5 ст. 232 АПК РФ в редакции ФЗ No409-ФЗ.
[19] Новый Закон о МКА, статья 17, пункт 13.
[20] Новый Закон о МКА, статья 16, пункт 3; Новый Закон о МКА, статья 34, пункт 1.
[21] Или, пользуясь привычной терминологией, исполнительного листа.
[22] См. Ст.44 Закона о третейском разбирательстве в РФ.
[23] Совет по совершенствованию третейского разбирательства ("Совет"), см. ст. 44 ФЗ о третейском разбирательстве в РФ.
[24] Международный коммерческий арбитражный суд ("МКАС") и Морская арбитражная комиссия при Торгово-промышленной палате РФ ("МАК") освобождены от необходимости получения права на осуществление функций ПДАУ (ч.1 ст. 44 ФЗ о третейском разбирательстве в РФ).
[25] См. ч. 3 ст. 47 ФЗ о третейском разбирательстве в РФ.
[26] См. Ст. 1 Нового Закона о МКА. Так, в Новом Законе о МКА исключена из сферы применения следующая категория споров: "споры предприятий с иностранными инвестициями и международных объединений и организаций, созданных на территории РФ, между собой, споры между их участниками, а равно их споры с другими субъектами права РФ." Следует отметить, что в Новом Законе о МКА внесены ряд новых категорий споров, подлежащих разрешению в международном арбитраже.
[27] Согласно ч. 3 ст. 44 ФЗ о третейском разбирательстве в РФ иностранные арбитражные учреждения признаются ПДАУ при условии получения ими права на осуществление функций ПДАУ.
[28] Если стороны дополнительно не договорятся о хранении материалов арбитражного дела в ПДАУ (Ст. 39 ФЗ о третейском разбирательстве в РФ).
[29] http://www.dis-arb.de/en/
[30] Amicus curiae, лат - "друг суда", то есть, не участвующее в разбирательстве лицо, которое представляет суду свое мнение по определенному вопросу.
Журнал Закон №5-2016
