«Судебная защита» в третейском суде - 2

Дополнение

к запросу Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации о проверке конституционности пункта 1 статьи 11 Гражданского кодекса Российской Федерации, пункта 1 статьи 33 Федерального закона от 16.07.1998 № 102-ФЗ «Об ипотеке (залоге недвижимости)»  в части проверки конституционности норм Закона Российской Федерации от 07.07.1993 № 5338-1 «О международном коммерческом арбитраже» и норм Федерального закона Российской Федерации от 24.07.2002 № 102-ФЗ «О третейских судах в Российской Федерации», а также статьи 28 Федерального закона    от 21.07.1999 № 122 - ФЗ «О государственной регистрации прав на недвижимое имущество и сделок с ним»

Высший Арбитражный Суд Российской Федерации полагает, что предмет ранее направленного запроса подлежит расширению за счет норм Закона Российской Федерации от 07.07.1993 № 5338-1 «О международном коммерческом арбитраже» (далее - Закон о международном коммерческом арбитраже) и Федерального закона Российской Федерации от 24.07.2002 № 102-ФЗ «О третейских судах в Российской Федерации» (далее - Закон о третейских судах) в части, в которой нормы указанных законов не обеспечивают реализацию принципа правовой определенности по вопросу об определении конкретных категорий споров, которые могут быть отнесены и :которые не могут быть отнесены к компетенции третейских судов (международных коммерческих арбитражей), то есть не закрепляют четкие правила арбитрабильности и неарбитрабильности споров. Кроме того, предмет запроса подлежит расширению за счет нормы статьи 28 Федерального закона от 21.07.1999 «О государственной регистрации прав на недвижимое имущество и сделок с ним» (далее — Закон о государственной регистрации), которая относит решение третейского суда к основаниям возникновения гражданских прав на недвижимое имущество, поскольку в силу названной нормы права на недвижимое имущество, установленные решением третейского суда, подлежат государственной регистрации.

Отсутствие определенности в вышеназванных законах по вопросам арбитрабильности/ неарбитрабильности и отнесения третейской процедуры к судебному порядку разрешения споров может привести к вынесению неконституционных судебных актов Президиумом Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации по делам № А 65-9867/2009-СГ5-52 и А 65-9868/2009-СГ5-52 Арбитражного суда Республики Татарстан, так как для правильного разрешения настоящих дел определяющее значение имеет вопрос об арбитрабильности/неарбитрабильности споров, связанных с
недвижимостью. В связи с тем, что статья 11 Гражданского кодекса Российской Федерации относит к судам и третейские суды, аналогичный подход закреплен в норме пункта 1 статьи 33 Федерального закона от 16.07.1998 № 102-Ф'З «Об ипотеке (залоге недвижимости)», толкование которой во взаимосвязи с нормой статьи 51 данного закона в целях уяснения понятия «судебный порядок» может приводить к мнению о том, что третейское разбирательство является судебным порядком, а в "нормах
Закона о третейских судах и Закона о международном коммерческом, арбитраже не содержится четких критериев арбитрабильности/неарбитрабильности споров, и при этом статья 28 Закона о государственной регистрации относит решение третейского суда к одному из оснований возникновения прав на недвижимое имущество, необходимо определить конституционность названных выше нормативных актов с целью вынесения конституционных правоприменительных актов арбитражных судов Российской Федерации по вышеназванным делам Арбитражного суда Республики Татарстан и формирования единообразного подхода в судебной практике Российской Федерации.

Основанием запроса в вышеуказанном аспекте является выявленная неопределенность в вопросе о соответствии части 1 статьи 8, части 1 статьи 34, части 3 статьи 35, части 2 статьи 45, части 1 статьи 47, статьям 55, 118 Конституции Российской Федерации положений Закона о международном коммерческом арбитраже и положений Закона о третейских судах, которые не содержат четких критериев, позволяющих судам и участникам экономического оборота установить категории споров, вытекающих из гражданских правоотношений, которые могут быть такими участниками переданы на рассмотрение арбитража (третейского суда) и которые не могут передаваться на разрешение указанного альтернативного государственному правосудию   средства   разрешения   споров,   поскольку   имеют   публично-правовую составляющую, а также о соответствии нормам Конституции РФ нормы статьи 28 Закона о государственной регистрации, относящей решение третейского суда к основаниям возникновения гражданских прав.

В соответствии с Конституцией Российской Федерации государственная защита прав и свобод человека и гражданина в Российской Федерации гарантируется (часть 1 статьи 45). Вместе с тем Конституция Российской Федерации признает, что каждый вправе защищать свои права и свободы всеми способами, не запрещенными законом (часть 2 статьи 45). Такая защита может осуществляться в том числе. посредством обращения к альтернативным средствам разрешения споров, Право на обращение к альтернативным способам разрешения споров основано на реализуемых в рамках частного права базовых принципах свободы договора и автономии воли сторон [1]. Наличие публичного элемента в правоотношении ограничивает применение данных принципов -ограничивает свободу договора и реализацию автономии воли сторон в целях обеспечения публичного интереса и частного интереса третьих лиц, то есть ограничивает право обращения в третейский суд (арбитраж) по спорам, в которых стороны не обладают полной свободой распоряжения. Такое ограничение является важнейшей гарантией правового статуса личности. Указанная гарантия обеспечивается особым порядком государственной защиты прав, реализуемых в публично-правовых отношениях или гражданско-правовых отношениях с публичным элементом, в судебных органах государства, специфической чертой процедуры в которых, в отличие от альтернативных способов разрешения споров, является обеспечение баланса публичных и частных интересов. С этой целью Конституция Российской   Федерации   закрепляет   важнейший   элемент   права   на   суд, именуемый в международно-правовой практике как «право на своего судью»: «Никто не может быть лишен права на рассмотрение его дела в том суде и тем судьей, к подсудности которых оно отнесено законом» (часть 1 статьи 47 Конституции РФ). Право на судебное рассмотрение спора в том суде и тем судьей, к подсудности которого отнесено дело,  нельзя считать нарушенным обращением в третейский суд, если указанное право на суд и компетенция суда на разрешение конкретного спора  закреплены диспозитивной нормой права, в том числе диспозитивной нормой о подсудности, не исключающей избрание, участниками спора альтернативного судебному     порядка разрешения  спора.  Однако  в  определенных  случаях право на судебную защиту     гарантируется     на     основе     определения     четких     критериев исключительной подведомственности (подсудности) споров исключительно государственным судам в императивных нормах. К таким делам принято относить дела    повышенной публичной (государственной, общественной) важности (защита интересов детей, защита собственности, составляющей общее благо - государственной собственности, защита прав на недвижимое имущество как важнейшего элемента обеспечения блага любых субъектов,  защита прав в корпоративных отношениях, которые практически во всех случаях затрагивают права третьих лиц и т.п).

Отсутствие в специальном законодательстве о третейских судах (международном коммерческом арбитраже) параллельных норм об арбитрабильности/неарбитрабильности споров не обеспечивает правовой определенности в сфере выбора средств разрешения споров и делает возможным в условиях уравнивания государственного суда и третейского суда (статья 11 Гражданского кодекса Российской Федерации) формирование заблуждения о том, что отдельные споры с публичным элементом могут рассматриваться в третейских судах (арбитражах), несмотря на то что они традиционно относятся к исключительной компетенции государственного суда или возникают из иных отношений, в которых стороны не обладают полной свободой распоряжения. Указанный подход также ведет к ошибочному толкованию норм, при котором высказывается мнение о том, что при наличии нормы об исключительной юрисдикции российского государственного суда по спорам с участием иностранных лиц (статья 248 Арбитражного процессуального кодекса  Российской Федерации) ограничивается юрисдикция  иностранного государственного суда, но не ограничивается компетенция иностранного частного- арбитража. При таком понимании полномочия арбитража трактуются шире полномочий  государственного суда, что противоречит природе указанных институтов.

Исключению   подобных  противоречивых  толкований  и  обеспечению принципа правовой  определенности  способствует опыт ряда государств, которые     прямо     в     законодательстве     о третейском (арбитражном) разбирательстве указывают категорий арбитрабильных (неарбитрабильных) споров.  В   качестве  примера последнего  времени следует назвать Закон Украины «О третейских судах»    с изменениями от 05.03.2009, статья 6 которого  исключает из  подведомственности третейских судов дела по спорам, возникающим из гражданских и хозяйственных правоотношений,  в частности следующего   характера:    по    спорам,       возникающим   при заключении,    изменении,    расторжении    и    выполнении    хозяйственных договоров, связанных с удовлетворением государственных потребностей; по делам, связанным с государственной тайной;     по спорам о возобновлении платежеспособности должника или признания его - банкротом; по спорам относительно недвижимого имущества, включая земельные участки;  по спорам, которые возникают из трудовых отношений;   по спорам, которые возникают из корпоративных отношений, между хозяйственным обществом и  его  участником  (основателем,   акционером),  в  том числе участником, который выбыл, а также между участниками (основателями, акционерами) хозяйственных     обществ,     связанных     с     созданием,     деятельностью, управлением и прекращением деятельности этих обществ;  по делам, в результате рассмотрения которых  исполнение решения третейского  суда будет нуждаться в совершении соответствующих действий органами государственной власти, органами местного самоуправления, их должностными или служебными лицами и другими субъектами во время осуществления ими властных управленческих функций на основе законодательства, в том числе выполнения делегированных полномочий; по другим делам, которые в соответствии с законом подлежат решению исключительно судами Украины, и иным делам.

Как показывает изложенное выше, российское законодательство о третейском (арбитражном) разбирательстве не содержит четких критериев, позволяющих определить, какие споры могут быть отнесены к компетенции третейских судов (международных коммерческих арбитражей) и в отношении каких споров компетенция третейских судов (арбитражей) исключается.

Сложившаяся возможность неоднозначного толкования оспариваемых норм приводит к противоречивой правоприменительной практике, создавая правовую неопределенность как для арбитражных' судов, так и для участников гражданского оборота. В результате нарушается конституционный принцип стабильности условий хозяйствования, выводимый Конституционным Судом Российской Федерации из части 1 статьи 8 и части 1 статьи 34 Конституции Российской Федерации (Постановление от 10.04.2003 № 5-П).

Таким образом, по мнению Высшего Арбитражного Суда -Российской Федерации нормы Закона Российской Федерации от 07.07.1993 № 5338-1 «О международном коммерческом арбитраже», нормы Федерального закона Российской Федерации от 24.07.2002 № 102-ФЗ «О третейских судах в Российской Федерации», норма статьи 28 Федерального закона Российской Федерации от 21.07.1999 № 122-ФЗ «О государственной регистрации прав на недвижимое имущество и сделок с ним», не соответствуют Конституции Российской Федерации в той мере, в какой они создают неопределенность в вопросе о праве третейских судов рассматривать отдельные категории споров, в частности гражданско-правовые споры с публичным элементом (например, споры об обращении взыскания на заложенное недвижимое имущество).

На основании изложенного и в соответствии со статьей 125 (часть 4) Конституции Российской Федерации, статьями 101-104 Федерального конституционного закона «О Конституционном Суде Российской Федерации» Высший Арбитражный Суд Российской Федерации

ПРОСИТ:

проверить конституционность пункта 1 статьи 11 Гражданского кодекса Российской Федерации, пункта 1 статьи 33 во взаимосвязи со статьей 51 Федерального закона от 16.07.1998 № 102-ФЗ "Об ипотеке (залоге недвижимости)", норм Закона Российской Федерации от 07.07.1993 № 5338-1 «О международном коммерческом арбитраже», норм Федерального закона Российской Федерации от 24.07.2002 № 102-ФЗ «О третейских судах в Российской Федерации», нормы статьи 28 Федерального закона от 21.07.1999«О государственной регистрации прав на недвижимое имущество и сделок с ним».

Настоящее дополнение к запросу с приложениями направляется в 30 экземплярах.

------------------------------------------------
[1] Пытаясь идентифицировать споры, которые могут быть переданы на рассмотрение арбитража, например, Французский гражданский кодекс 1804 года (ст.2059) говорит о «правах, которыми субъект может распорядиться свободно». Часть 3 статьи 1020 Гражданского процессуального кодекса Нидерландов предусматривает, что арбитражное соглашение не может быть заключено по спорам, в которых стороны не обладают полной свободой распоряжения.
-------------------------------------------------

Приложения:       
1. Текст Закона Российской Федерации от 07.07.1993 № 5338-1 «О международном коммерческом арбитраже».

2.  Текст Федерального закона Российской Федерации   от 24.07.2002 № 102-ФЗ «О третейских судах в Российской Федерации».

3.   Текст   статьи   28   Федерального   закона   Российской Федерации от 21.07.1999 № 122-ФЗ «О государственной регистрации прав на недвижимое имущество и сделок с ним».

4. Справка     по     вопросу     о     разграничении     природы государственного           правосудия          и          третейского разбирательства и  правовом регулировании юрисдикции в отношении споров о недвижимом имуществе

5.  Закон Украины «О третейских судах» с изменениями и дополнениями.

Председатель    А. А.. Иванов